Однако распространенной эта практика так и не стала. На удивление, мнение Президиума ВАС РФ было забыто сразу после вынесения ряда определений ВС РФ по конкретным делам: эти определения содержат общие выводы, применимые для широкого круга дел. Читайте о них далее.
Учитывая мнение ВС РФ, гонорар успеха в 2021 году судами пока не взыскивается с ответчика.
Случаи взыскания гонорара успеха с клиента встречаются (см. Постановление Восемнадцатого ААС от 22.01.2021 № 18АП-12977/2020, 18АП-12979/2020 — здесь был взыскан не только сам гонорар успеха, но и неустойка за просрочку его выплаты).
Верховный суд узаконил гонорар успеха
Еще одно обоснование возможности гонорара успеха указано в п. 6 Информационного письма Президиума ВАС РФ № 121 от 05.12.2007, говорится в решении АС Челябинской области. Там также говорится, что определить размер вознаграждения юриста можно разными способами, в том числе в виде процента от цены иска.
Позже возможность премирования представителя за успешное ведение дела поддержал и Верховный суд (Определение ВС от 26 февраля 2015 года № 309-ЭС14-3167).
Полагаем, что это делает гонорар успеха полностью легитимным и подлежащим правовой защите в случае спора с клиентом. Наконец-то Верховный суд поставил точку в вопросе правомерности гонорара успеха. Это делает правосудие доступнее и мотивирует юристов работать на качественный результат, а не на процесс.
Эффективность границ применения «гонорара успеха» покажет практика
Год назад, 1 марта 2020 г., вступила в силу норма о «гонораре успеха». Напомним, согласно п. 4.1 ст.
25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» в соглашение об оказании юридической помощи может включаться условие, «согласно которому размер выплаты доверителем вознаграждения ставится в зависимость от результата оказания адвокатом юридической помощи». Это правило не применимо к уголовным делам и делам об административных правонарушениях. «АГ» попросила адвокатов рассказать, как применяется эта форма оплаты и изменилось ли что-то после ее закрепления в законе.
Член Совета Федеральной палаты адвокатов РФ, советник ФПА РФ Елена Авакян сообщила, что ФПА не получала от адвокатских палат обращений по поводу действующих Правил включения в соглашение с доверителем условия о «гонораре успеха».
Михаил Гусев заметил, что у доверителей тоже возникают сложности. «С точки зрения сложившейся практики арбитражных судов главной трудностью для доверителя в ситуации с “гонораром успеха” является его взыскание с проигравшей стороны в качестве судебных расходов. Так, в постановлении от 29 сентября 2020 г.
по делу № А40-172945/2019 АС Московского округа подтвердил невозможность взыскания с проигравшей стороны не фиксированного вознаграждения, а “гонорара успеха”».
Адвокаты рассказали о том, как работают с «гонораром успеха»
По словам Юрия Воробьёва, доверители положительно относятся к «гонорару успеха» и часто сами выступают инициаторами: «Это и демонстрирует уверенность, заинтересованность в исходе дела, и снижает размер затрат при негативном исходе». Конечно, признал он, существуют ситуации, когда гонорар не выплачивается и адвокатам или юристам приходится обращаться в суд или вести переговоры с доверителем. «Нам удается решать такие вопросы путем переговоров.
Выплата “гонорара успеха” может обеспечиваться общими гражданско-правовыми инструментами обеспечения исполнения обязательств. Однако это скорее исключение из правил – не все они подходят и могут быть оперативно использованы», – пояснил адвокат.
О том, что в адвокатской практике условие о «гонораре успеха» нередко охватывает только часть вознаграждения за юрпомощь, говорит и адвокат, советник практики разрешения споров АБ «Инфралекс» Михаил Гусев. «Такие условия являются обычными, например при взыскании проблемной задолженности в большом размере, при достижении положительного результата по делам, где результат сложно спрогнозировать. Доверитель в таком случае заинтересован поставить часть вознаграждения в зависимость от достижения важного для него положительного результата.
Например, в случае признания сделки недействительной или действий должностных лиц незаконными, признания за доверителем или отказа в признании за оппонентом права собственности на составной, сложный объект», – пояснил он.
Напомню, что в рассмотренном ВС РФ деле юридическая фирма предъявила иск к клиенту, требуя оплатить услуги по двум договорам, связанным с судебным представительством: 14 млн руб. по одному договору и 15 млн руб. – по другому.
Речь в обоих делах шла о взыскании миллионов долларов, так что сумма гонорара не кажется сверхъестественной. Иск к клиенту был подан в суд общей юрисдикции.
Что касается первого договора, то суды в ходе рассмотрения иска выявили странную неувязку. В договоре речь шла о представительстве в государственном суде, а в реальности услуги по представительству были оказаны в третейском суде. В результате суды всех инстанций без колебаний отклонили иск.
Мысль о том, что юристам стоит заплатить хоть что-то за проделанную работу, по-видимому, никому в голову не пришла.
Только прямая поддержка, в т. ч. финансовая, обеспечивает стороне спора доступность правосудия. Среди способов такой поддержки можно выделить ограничение размеров судебных пошлин, которые не должны становиться барьером, препятствующим получению судебной защиты.
В Постановлении № 10122/10 Президиум ВАС РФ проигнорировал указанные доводы, сосредоточился на другой проблеме (об исчислении срока для подачи заявления о возмещении судебных расходов), отменил принятые по делу судебные акты и наказал при новом его рассмотрении проверить расчет суммы судебных расходов.
Что такое гонорар успеха и какие нюансы с ним связаны
На практике клиенты адвокатов и юридических компаний не всегда соглашаются на полную предоплату. В таких случаях в договор об оказании услуг обычно включают условие о «гонораре успеха», когда размер вознаграждения полностью или частично зависит от решения суда.
Разрешая спор, арбитражные суды сослались на положения ст. 20.3, 20.7 и 189.78 Федерального закона » 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» и исходили из того, что расходы на привлечение специалистов для оказания правовой помощи в деле о банкротстве внесены в смету текущих расходов банка, которая утверждена комитетом кредиторов, и его решение не оспорено. Размер израсходованных средств на оплату оказанных услуг обусловлен значительным объемом работ и сложностью задач по правовому сопровождению ликвидационных процедур.
В этом ключе интересно, в каком ключе будет развиваться дальнейшая судебная практика относительно гонорара успеха, будут ли суды, если решат применять норму об адвокатах на лиц без такого статуса, распространять на них ограничения, установленные Советом ФПА?
- Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 N 78-КГ19-32;
- Определение Верховного Суда РФ от 21.10.2019 N 305-ЭС19-20273 по делу N А40-191144/2018;
- Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 03.12.2019 N Ф06-54400/2019 по делу N А12-727/2019;
- Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 30.01.2020 N Ф10-6510/2019 по делу N А48-1927/2019
Оплата труда адвоката
Денежное вознаграждение адвоката представляет собой сумму, вносимую доверителем в кассу адвокатского образования (единовременно или по частям) за оказание юридической помощи на определенной стадии процесса, либо может исчисляться из количества дней (судодней), в течение которых адвокат принимал участие в деле, при условии оплаты за каждый день участия. Существует также такая форма оплаты, как «гонорар успеха».
КС РФ в своем Постановлении от 23.01.2007 1-П, учитывая конкретные условия развития правовой системы и исходя из конституционных принципов правосудия, прямо предоставил федеральному законодателю предусмотреть возможность иного правового регулирования, в том числе и в рамках специального законодательства, регулирующего порядок и условия реализации права на квалифицированную юридическую помощь.
Работаете ли вы за гонорар успеха или PRO BONO
Мой выбор первоначально был связан с научными интересами (я занимаюсь проведением уголовно-криминологических исследований уже более 10 лет, работаю в качестве pro-bono эксперта Центра «Бизнес против коррупции»), поэтому работу в качестве такого эксперта я воспринимал как хорошую возможность расширить доступ к эмпирическому материалу — посмотреть на многие уголовно-правовые и криминологические проблемы изнутри и обсудить их с коллегами-практиками, а не теоретиками. Однако по мере проведения все большего числа экспертиз приходит ощущение социальной важности этой работы, особенно, когда видишь, что она приносит конкретные положительные результаты для конкретных людей. Поэтому такую работу я воспринимаю также как проявление своей гражданской позиции.
Классический гонорар успеха как вариант оплаты труда юристов уместен при спорах о пресечении параллельного импорта, в корпоративных спорах или, например, спорах по лизингу. В частности, крупные компании, которые в силу субъективных причин не верят в успех дела, могут пойти в суд, понимая, что в случае поражения не понесут дополнительных потерь. Именно такой тип клиентов наиболее интересен для юридической компании.
Также суд считает, что истец обязан был учесть то, что дело возбуждено по его инициативе и обладает определенной спецификой и сложностью, которую обуславливают обстоятельства спора, исходя из чего вторая сторона должна была пригласить высокооплачиваемых представителей. Затраты другой стороны на оплату услуг не могли составлять минимальную стоимость таких услуг, которую определяет средняя цена на них в регионе.
Исходя из того, что организация является публичной компанией, а часть акций обращается на рынках ценных бумаг, вся информация о деятельности юр. лица, в том числе и о судебных разбирательствах, подлежит аудиту. Его результаты должны быть обнародованы для изучения инвесторами.
Возмещается ли «гонорар успеха» в качестве судебных издержек
Согласно ст. 106 АПК РФ к судебным издержкам, связанным с рассмотрением дела в арбитражном суде, относятся денежные суммы, подлежащие выплате экспертам, специалистам, свидетелям, переводчикам, расходы, связанные с проведением осмотра доказательств на месте, расходы на оплату услуг адвокатов и иных лиц, оказывающих юридическую помощь (представителей), расходы юридического лица на уведомление о корпоративном споре в случае, если федеральным законом предусмотрена обязанность такого уведомления, и другие расходы, понесенные лицами, участвующими в деле, в связи с рассмотрением дела в арбитражном суде.
Как указал Верховный Суд РФ, условие договора, по которому уплата дополнительного вознаграждения поставлена в зависимость исключительно от положительного итога рассмотрения дела, не обусловлено оказанием новых услуг помимо тех, которые уже были оказаны. Указанные дополнительные суммы по существу являются вознаграждением, уплачиваемым за уже оказанные и оплаченные услуги и только в случае, если они привели к удовлетворению исковых требований, то есть признаются своего рода премированием адвокатов. Сумма указанной премии зависит от достигнутого сторонами договора оказания юридических услуг соглашения.
Результат такого соглашения клиента и представителя не может быть взыскан в качестве судебных расходов с процессуального оппонента клиента, который стороной указанного соглашения не является.
Взыскание; гонорара успеха: новая позиция судебных органов
Между Обществом и Юридической фирмой был заключен договор об оказании юридических услуг (по представлению интересов в суде по иску о взыскании задолженности). При этом в данном соглашении содержалось условие о том, что при достижении положительного результата, связанного с взысканием задолженности, доверитель выплачивает исполнителю премию в размере 50 % от суммы, взысканной сверх суммы основного долга.
Юридическая фирма обратилась в суд о взыскании долга по оплате оказанных юридических услуг. Арбитражный суд 1 инстанции оставил исковые требования без удовлетворения. Однако суд апелляционной инстанции отменил решение суда 1 инстанции и удовлетворил исковые требования Юридической фирмы.
Установлены правила взимания адвокатского гонорара успеха
Совет Федеральной палаты адвокатов РФ утвердил правила включения в адвокатское соглашение условия о гонораре успеха. Документ в большей степени ориентирован на принцип свободы договора, предоставляя адвокату возможность вместе со своим доверителем определять детали применения данного гонорара, отмечается в сообщении ФПА.
— обусловленное вознаграждение может определяться как твердая денежная сумма, как доля (процент) от размера удовлетворенных требований доверителя или от размера требований к доверителю, в удовлетворении которых было отказано, а также иным способом, позволяющим рассчитать размер вознаграждения;
Подсказка №1: не ждите, что вашу проблему решат за вас
Многие НКО, похоже, не понимают сути pro bono — ждут, что компании выступят спасателями и будут шаг за шагом вести фонд к цели. Но бизнес устроен по-другому. Волонтеры от корпораций – юристы, финансисты, аналитики, управленцы – не бесплатная рабочая сила, которой можно поручить любую задачу. Их время – ценный и ограниченный ресурс.
Лидеры pro bono в мире, так называемая «большая четверка» — PWC, Deloitte, KPMG и E&Y. Эти компании оказывают аудиторские и консалтинговые услуги. Их социальный вклад – в первую очередь, интеллектуальное волонтерство: юридическая, аудиторская, hr-поддержка НКО, разработка маркетинговой стратегии, оценка эффективности проектов на безвозмездной основе.
Плюс образовательное волонтерство — обучающие семинары и тренинги, чтобы усилить профнавыки команды фонда.
Инга Трофимова
Ежегодно компании решают, сколько часов консультанты могут посвятить работе pro bono, услуги которой НКО не под силу приобрести по рыночной стоимости.
Инга Трофимова, менеджер по корпоративной ответственности «Делойт СНГ», говорит, что в 2016 году компания в целом по миру оказала pro bono услуги в объеме 912 тыс часов, что в финансовом выражении соответствует $103 млн.
В частности, в России в рамках интеллектуального волонтерства действует проект «ПрактикУм» для НКО — компания приглашает экспертов на тематические образовательные встречи по всем направлениям третьего сектора.
Тем самым выявляются актуальные потребности непосредственно у представителей фондов. «Мы инвестируем интеллектуальный капитал наших сотрудников — самое ценное, что есть у компании, — говорит Инга Трофимова. — Это позволяет делать социальный вклад «Делойт СНГ» максимально эффективным».
Как на практике выглядит pro bono-сотрудничество между фондом и бизнесом, можно проследить на примере todogood — этот интернет-ресурс выступает оператором услуг интеллектуального волонтерства и соединяет партнеров между собой.
«Каждый проект имеет план-график с несколькими контрольными точками, по ним привлеченные специалисты отслеживают наработки команды и, если надо, дают рекомендации, — объясняет Антон Степаненко, сооснователь todogood. — По завершении проекта они прописывают план внедрения созданной концепции и в течение года мы регулярно связываемся с НКО, уточняя, все ли получается реализовать и есть ли вопросы.
По нашему опыту, специалисты-волонтеры часто так включаются в проект и болеют за результат, что остаются в режиме консультанта НКО и на этапе внедрения».
Подсказка №2: подумайте, какой новый кейсовый опыт вы можете предложить
Юлия Богданова. Фото: facebook.comЮлия Богданова, руководитель группы по корпоративной социальной ответственности компании КПМГ в России и СНГ, поясняет принцип, по которому КПМГ отбирает запросы от фондов-потенциальных партнеров – речь о том, чтобы получить новый кейсовый опыт: «Мы выбираем то, что интересно нашим сотрудникам возможностью расширить свою экспертизу в смежные направления деятельности».
По словам эксперта, согласно внутренней корпоративной политике компании, работа над такими проектами не должна занимать более 100 часов. Этого времени вполне достаточно для воплощения поставленных целей.
«В этом году мы впервые сотрудничали с НКО через площадку todogood, которая передала нам два запроса — на разработку стратегии развития от фонда «Все вместе» и стратегии фандрайзинга от проекта «Лыжи мечты»; в настоящий момент работа над обеими стратегиями уже завершается», — уточнила Юлия Богданова.
Подсказка №3: повышайте профессионализм
Фото с сайта soffit.inЭффективность pro bono-партнерства напрямую зависит от готовности НКО реализовать предложения специалистов, считает Ксения Давидсон, директор фонда «Шередарь». Для этого у фонда должно быть достаточно компетентных сотрудников.
Фонд «Шередарь» недавно отметил пятилетие своей деятельности по психосоциальной реабилитации детей после онкологии и тяжелых заболеваний. Он принимает детей на бесплатных программах лагерного типа в своем реабилитационно-оздоровительном центре во Владимирской области. За это время фонд сумел привлечь несколько pro bono партнеров по важным для себя направлениям.
«Нам повезло, наш учредитель (сеть школ иностранных языков BKC International House) взял на себя расходы по бухгалтерскому и юридическому обслуживанию нашей деятельности и мы смогли сосредоточить усилия на привлечении pro bono партнеров по аудиту, маркетинговой стратегии, внутренней коммуникации в команде, — рассказывает Ксения Давидсон. – И вот результат: одна из ведущих аудиторских компаний мира уже второй год подряд предоставляет нам услугу аудита на безвозмездной основе, при том что ее стоимость достигает 200 тыс. руб., а коммуникационная группа LBL также бесплатно разработала комплексную digital-стратегию продвижения нашего бренда».
Но для того, чтобы реализовать предложенную стратегию, отмечает эксперт, фонд прилагает усилия для повышения компетенций своих сотрудников: также на безвозмездной основе регулярно привлекает партнеров для организации коучингов, тренингов, командообразующих семинаров, стратегических сессий.
Подсказка №4: половина успеха – четкое ТЗ
Антон Степаненко. Фото: facebook.comПо мнению Антона Степаненко из todogood, разрыв в компетенциях, а точнее разница экспертизы сотрудников коммерческих компаний и НКО при правильной организации проекта не станет минусом – она естественна.
«Скорее, важна точная постановка задачи и, в принципе, готовность НКО меняться и применять на практике результаты исследований и новые инструменты, — поясняет эксперт. — Чем больше проектов мы делали, тем очевиднее становилось, что эффективность оказанных услуг зависит от их актуальности в данный момент для конкретного «заказчика» с его совершенно конкретными ресурсами».
При этом, подчеркнул Степаненко, половина успеха закладывается в подготовительной фазе: анализ текущих процессов и результатов работы НКО, приоритезация задач и подготовка максимально адаптированного ТЗ по проекту.
Подсказка №5: разработайте долгосрочную стратегию
Фото с сайта pexels.comФонды должны повзрослеть: проанализировать свои сильные и слабые стороны, поставить долгосрочные цели и наладить в соответствии с ними бизнес-процессы и финансовую модель. Только тогда они будут готовы действительно получать выгоду от pro bono услуг, говорил на одной из недавних камерных встреч с журналистами гендиректор компании «Сплат» Евгений Демин.
«Мы хотим помочь фондам в этом — сделать эффективными бизнес-процессы, масштабировать их, поставить финансовую модель, — пояснил Демин. – Однако для этого от НКО требуется зрелость и ясное понимание, на каком этапе они находятся и куда хотят прийти».
Например, при запросе на формирование фандрайзинговой стратегии, фонд должен ответить, для чего она ему нужна, сможет ли он ее реализовать, готов ли поменять административную часть и развить инфраструктуру.
В российской компании «Сплат» сотрудники компании могут посвящать 1 рабочий день в месяц волонтерской или pro bono помощи. Социальные проекты в «Сплате» реализует «Комитет Добрых дел», в нем примерно 40 сотрудников. Комитет действует автономно и имеет свой бюджет.
Руководство, поддерживая волонтерские социальные инициативы команды, ориентирует сотрудников на дальний горизонт, системность и стабильность проектов.
Подсказка №6: ориентируйтесь на долгую дружбу
Ирина Рязанова, учредитель и исполнительный директор БФ «Большая Перемена». Фото с сайта philanthropy.ru«Для нас самих важно строить свою деятельность вдолгую и мы хотели бы, чтобы и фонды могли делать длительные проекты, — говорит Евгений Демин. — Последние 10 лет компания направляет на благотворительную деятельность и социальные проекты около 10% дохода».
Ирина Рязанова, учредитель и исполнительный директор БФ «Большая Перемена», убеждена, что долгосрочное сотрудничество всегда выгоднее. Ее фонд реализует стратегию грантового финансирования и с самого начала работы в 2002 году активно сотрудничает с бизнес-компаниями на основе pro bono.
«У нас есть координатор, который отбирает для фонда интеллектуальных волонтеров, — говорит Ирина. — Поэтому нам не приходится каждый раз, формулируя задачу и ТЗ, терять на этом драгоценное время, вводя нового человека в курс дела».
Профессиональные услуги на безвозмездной основе фонду, в частности, оказывали интернет-агентство «ДАЛЕЕ», агентство PROFIS, компания White&Case, KPMG, Deloitte, Эриксоновский университет коучинга.
«Например, DHL и «Аистлог» поддержали нас перевозками, «Картикс» уже около двух лет заправляет бесплатно картриджи для фонда, Globus International помогал ребятам с освоением английского языка, а КРОК разработал документы по охране труда для наших программ социокультурной реабилитации детей-сирот», — перечисляет Ирина.
У фонда не хватает средств на покрытие дополнительных, но очень нужных, расходов, поэтому он — один из постоянных партнеров todogood.
«Нам удобно, что подыскивая для нас профессионалов для решения задач, специалисты этой площадки обладают достаточной экспертизой, чтобы выбрать человека с нужными нам компетенциями. Не меньше зависит от того, насколько внятно поставлена задача тому, кто ведет, координирует и контролирует проект», — объясняет свой выбор эксперт.
Вот требования, которые платформа todogood предъявляет к партнерам-фондам: возраст юрлица от 1 года, отсутствие в деятельности политической и религиозной составляющей. При встрече эти стандартные критерии дополняет оценка готовности НКО к изменениям, уровня компетентности команды и конверсии в решении социальных проблем.
«На этапе согласования целей, задач и ожиданий от проектной команды волонтёров проясняется, насколько НКО понимает, что ему нужно и в какой степени оно готово «вложиться» в своё развитие, меняться, — комментирует свой подход Антон Степаненко. – Это совсем не очевидно, так как в целом менеджмент в благотворительной сфере ориентируется пока на программную работу, а не на развитие».
Подсказка №7: тщательно выбирайте партнеров
Евгения Кондратюк. Фото с сайта fonar.tvНе обладая достаточной экспертизой, чтобы выбрать надежных pro bono партнеров, НКО нередко ошибаются. По словам директора БРОО «Святое Белогорье против детского рака» из Белгорода Евгении Кондратюк, за годы работы у нее такое случалось дважды.
«Лет семь назад у нас был бухгалтер pro bono, видимо, не слишком компетентный, потому что после него в течение трех лет другой бухгалтер исправлял его ошибки, — делится своим опытом Евгения. – В другом случае партнер пообещал нам оказать услуги в области маркетинга и пиара, но дальше изготовления некачественного макета для мероприятия дело не пошло, и мы решили совсем отказаться от безвозмездной помощи этой фирмы».
Благотворительному фонду «В твоих руках», который занимается социальной адаптацией, профориентацией и трудоустройством детей-сирот, тоже не хватает услуг хорошего бухгалтера и маркетолога. Как говорит руководитель проектов фонда Елена Коновалова, нужна помощь в «докрутке» и дизайне сайта, а также оформлении годового отчета, разработке макетов постера и лифлета.
«По юридическим вопросам нас бесплатно консультирует один из членов Попечительского совета фонда – юрист Алла Константиновна Толмасова, а вот pro bono услуги по бухгалтерии — идеальный вариант, о котором приходится только мечтать», — говорит Елена.
Чтобы найти партнеров pro bono и одновременно подстраховаться, можно обратиться за рекомендациями к другим участникам рынка и изучить рейтинги компаний по направлениям деятельности.
«Успешным я могу назвать наш долгий и плодотворный опыт сотрудничества по организации работы Центра помощи детям-инвалидам с логопедом, хореографом, педагогами по английскому языку и театральному искусству, которые безвозмездно предоставляют свои услуги Центру», — рассказывает Евгения Кондратюк.
Подсказка №8: попробуйте договориться о поддержке уставной деятельности
Фото с сайта conleylawpractice.comЕще одним решением может стать – если фонду удастся пройти тщательный отбор – вхождение в пул постоянных партнеров компаний, оказывающих НКО поддержку по ключевым направлениям. Такой подход, безусловно, снижает риски неэффективного партнерства. Подобный пул есть у компаний, наиболее продвинутых в теме корпоративной социальной ответственности, например, КПМГ.
По словам Юлии Богдановой, компания рассматривает заявки только от фондов-партнеров, с которыми около 5 лет реализует различные программы в сфере благотворительности.
«Мы финансово поддерживаем уставную деятельность семи фондов – «Подари жизнь», «Детская паллиативная помощь», «Большая перемена», «Обнаженные сердца», ЦЛП, «Дети Марии», «Отказники», — говорит эксперт. – Кроме этого, мы регулярно опрашиваем партнеров, какая помощь, помимо финансовой, им нужна».
В этом направлении движется и «Сплат». Как отметил Евгений Демин, в настоящий момент компания стала работать с фондами по направлению поддержки их уставной деятельности, что очень актуально для НКО и в чем им пока еще редко помогают.
Pro bono никто не занимается
Полноценной общенациональной статистики по количеству специалистов, оказывающих помощь pro bono в России, нет. Единственным исследованием на эту тему является только опрос среди 200 российских юристов (индивидуальных юристов и адвокатов, юристов и партнеров российских и международных юридических фирм), который провели Дмитрий Самигуллин и Гленн Коллини в 2017 году. Практически все респонденты, участвующие в нем, ответили, что практикуют pro bono, однако ясно, что эти данные не отражают полной картины.
Сам факт того, что до сих пор в нашей стране нет хотя бы единичного масштабного исследования на эту тему, говорит о многом. Так что на общегосударственном уровне в России pro bono действительно не развито. Однако практика довольно популярна на уровне отдельных энтузиастов и юрфирм.
Например, в коллегии адвокатов Pen & Paper помощь pro bono оказывают уже 10 лет, создав специальную практику. «Суть проста: адвокаты коллегии безвозмездно оказывают юридическую помощь людям, пострадавшим в результате совершения в отношении них преступлений, либо тем, кому требуется защита по гражданскому делу. Как правило, в год мы ведем два, а то и три дела безвозмездно», – рассказывает адвокат, управляющий партнер петербургского офиса коллегии адвокатов Pen & Paper Алексей Добрынин.
Центр Pro Bono при Самарском региональном отделении «Ассоциации юристов России» (СО АЮР) действует всего два года, но с самого начала использует опыт PILnet и за это время помог уже десяткам НКО.
«PILnet ушли из России, осталась ниша и хорошо отработанная схема. Мы ее реализовали на базе регионального отделения, понимая, что есть целый сегмент НКО, который нуждается в юридической помощи, но не может себе этого позволить», – говорит Дмитрий Самигуллин, руководитель Центра Pro Bono Самарского регионального отделения АЮР.
Pro bono никак не регулируется
Условно в России существует бесплатная юридическая помощь населению, которая регулируется Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. N 324-ФЗ «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации» и региональными законами, а также в рамках работы адвоката в уголовном процессе по назначению органов дознания, следствия и суда (в порядке ст. 51 Уголовно-процессуального кодекса РФ).
Однако это не pro bono в общемировом понимании, поэтому в России действительно нет ни запрета, ни особого разрешения или каких-либо специальных регламентов, которые бы принуждали юридические фирмы и адвокатские образования к оказанию такого рода услуг. Другой вопрос – а нужен ли регламент?
По мнению Дмитрия Самигуллина, специального регулирования и тем более отдельного закона не требуется. «Это было бы излишним. Pro bono – безвозмездная юридическая помощь, она спокойно регулируется гражданским кодексом и договором об оказании услуг.
С другой стороны, есть ряд моментов, которые законодатель точно мог бы внести, чтобы улучшить и облегчить оказание помощи», – считает руководитель Центра Pro Bono в Самаре.
С ним соглашается член Совета Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ Елена Авакян. По ее мнению, законодательное регулирование было бы избыточным давлением на рынок. «На западе pro bono ограничено определенными рамками и даже вводится обязательно.
Причина этому проста – юридический бизнес там развивается уже не одно столетие, поэтому чувствует себя намного лучше нашего. На мой взгляд, российские юридические фирмы еще недостаточно набрали «подкожного жира», чтобы брать на себя обязательство вести фиксированный процент дел бесплатно. В сегодняшней экономической ситуации несвоевременно ставить вопрос о нормативно-правовом регулировании pro bono», – считает Елена Авакян.
Нет регулирования – нет решения проблем
Если нет никакого законодательного контроля, значит на практике могут возникать различные препятствия, которые никак сверху не решаются. Среди потенциальных проблем – вопрос о налогообложении. «При определенных случаях у получателя юридической помощи, юридического лица, может возникнуть налогооблагаемый доход от безвозмездной помощи.
Ему оказали бесплатную помощь, а значит теоретически при дословном толковании Налогового кодекса налоговый орган мог бы поставить вопрос о том, что он получил таким образом безвозмездный доход», – говорит Дмитрий Самигуллин.
Pro bono также может стать средством для недобросовестной конкуренции и саморекламы. Кроме того, есть определенные риски и для доверителя. Если появляется жалоба на работу адвоката, то каким образом будет возмещаться ущерб? «Как правило, соглашение между адвокатом и доверителем содержит в себе ограничения ответственности.
В случае с pro bono не ясно, каким должен быть подход к ограниченной ответственности. Что тогда является мерилом ограничения? Потому что обычно им становится цена договора (не выше цены договора). Судебная практика может формироваться таким образом, что если нет цены договора, то ответственность не возникает.
А это, на мой взгляд, неправильно. В то же время суд может высказаться и в противоположную сторону: если нет цены договора, то тогда ответственность не ограничена. И первый, и второй случай чреват разрушительными последствиями.
Это также можно прописать в профессиональном стандарте и закрепить в законе об адвокатской деятельности и адвокатуре», – отмечает Елена Авакян.
Тем не менее, несмотря на рыхлость почвы, на базе которой ведется pro bono в России, все риски носят чисто теоретический характер, и большинство юристов и адвокатов со сложностями не сталкиваются. Самая главная проблема, которую выделяют практически все эксперты, – недостаточная информированность. «Еще 10 лет назад термин pro bono на какой-нибудь юридической конференции из уст адвоката звучал редко и загадочно, то сегодня это обычная рутина для большинства нормальных людей.
Но не все осознают, что о работе pro bono надо говорить и говорить громко. Только так можно сформировать привычку и у общества, и у юристов. Привычку к доброте и безвозмездной помощи, привычку вставать и защищать, когда никто другой защитить не может», – считает Алексей Добрынин.
Нет механизмов для свободного ведения дел
Шаблона, по которому можно было бы легко и просто оказывать помощь pro bono, действительно пока не существует, все действуют по своему опыту и профессиональному чутью. Так, коллегия адвокатов Pen & Paper работает с обычным соглашением об оказании юридической помощи доверителю (физическому лицу) на безвозмездной основе, причем работает бесплатно во всех смыслах. «Никакого гонорара за него они не получают.
Берут они такое дело не взамен основных, оплачиваемых, а всегда в дополнение к общей нагрузке. Наши адвокаты не считают, что дела pro bono должны как-то компенсироваться за счет коллегии. Адвокаты по своей сути любят помогать людям.
В этом наше призвание. Если не любят – значит не адвокаты», – делится опытом Алексей Добрынин.
Схема работы Центра Pro Bono Самарского регионального отделения АЮР совершенно иная, типичная для клиринг-хауза. НКО по телефону или электронной почте отправляет запрос. Сотрудники центра переводят его на юридический язык, задают уточняющие вопросы, а потом отправляют запрос экспертам (на 2020 год это 10-12 юридических фирм и отдельных юристов/адвокатов).
В течение трех дней они могут его принять или отказать. Далее сотрудники Центра соединяют эксперта, готового взять проект, и НКО в одном письме и знакомят через почту.
«Оформляют отношения они уже напрямую, ассоциация не заключает договоры. Если эксперт адвокат, то это требование закона об адвокатуре и адвокатской деятельности/ордер/соглашение об оказании юридической помощи. Если юрист, может быть договор об оказании безвозмездных юридических услуг.
Мы этот вопрос сознательно не трогаем, но просим в конце сообщить, все ли в порядке. НКО всегда могут высказать свои рекламации по поводу оказания услуг, но за весь период работы Центра не было никаких нареканий, только благодарности», – рассказывает Дмитрий Самигуллин.
Слишком сложно начать
На самом деле, нет. Самое главное – найти свою нишу и просто начать работать. Так, коллегия адвокатов Pen & Paper, в целом, работает в той же плоскости, в которой ведет все свои оплачиваемые дела.
По словам Алексея Добрынина, они ничем не отличаются от обычных дел, за которые адвокаты получают гонорары. Разве что доверителями зачастую выступают люди гораздо более нуждающиеся.
Например, одним из самых громких дел, которым занималась коллегия в рамках pro bono, стало дело Никиты Леонтьева. Это история 15-летнего мальчика, задержанного вечером 22 января 2012 года сотрудниками 75 отдела полиции Санкт-Петербурга по подозрению в совершении грабежа и забитого позднее до смерти тремя пьяными полицейскими. Никита получил не менее 65 ударов, в том числе, черенком от швабры: ему проломили висок, и скорая ничем не смогла помочь.
Полицейские возбудили уголовное дело по ст. 161 УК РФ (грабеж) в отношении убитого ими мальчика. В отношении же сотрудников полиции было возбуждено уголовное дело за причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего причинение смерти по неосторожности (ч.
4 ст. 111 УК РФ).
«Наша задача была – оправдать Никиту и добиться получения максимально-возможных сроков для полицейских-убийц. Дела длились два года. Это был сложный процесс: в одном деле мы выступали на стороне обвинения, будучи признанными потерпевшими по делу, представляя интересы мамы Никиты.
В то время как в другом деле мы отбивались от обвинения прокуратуры в причастности к преступлению, которое якобы совершил Никита. Полученные нами в деле полицейских (в ходе предварительного и судебного следствия) доказательства мы в полной мере использовали в деле «против Никиты Леонтьева». В том числе и это привело нас к победе.
Мы оправдали Никиту, хоть и посмертно. [Полицейские] получили свои сроки. Один из троих умер в период предварительного следствия, а двое получили максимально возможные сроки», – делится Алексей Добрынин.
Центр Pro Bono Самарского регионального отделения АЮР по примеру PILnet оказывает помощь только НКО. Связано это прежде всего с тем, что в отличие от физических лиц и предпринимателей, НКО чаще всего являются действительно нуждающимися – у них нет финансовых средств, чтобы позволить себе юриста. При этом и самим юристам сотрудничать проще с организацией.
«Часто юристам, в первую очередь юрфирмам, не очень комфортно работать с физлицами. Есть определенные нюансы в построении коммуникации и организационных вопросах. Многие привыкли работать с корпорациями, как, например, наше адвокатское бюро, у нас большинство клиентов из сферы бизнеса.
Это влияет на то, что с физлицами не очень удобно работать», – объясняет Дмитрий Самигуллин.
В марте 2020 года Центр Pro Bono также создал на своей базе Экспериментальный центр оказания бесплатной юридической помощи бизнесу. «Предприниматели – те субъекты, которые могут себе позволить юридическую помощь, по этой причине мы изначально выбрали фокус оказания услуг – только НКО. А тут пандемия и ограничительные меры создали действительно чрезвычайную ситуацию, которая настигла всех, в том числе и предпринимателей.
Мы решили отойти от общего подхода и предоставлять помощь pro bono и им. Мое личное убеждение: это возможно только в ограниченном промежутке времени, когда эти чрезвычайные условия действуют», – рассказывает Дмитрий Самигуллин.
Всего за несколько месяцев помощь была оказана 23-24 предпринимателям. Самые частые запросы поступали по аренде, исполнению обязательств по различным договорам, налоговым и трудовым вопросам. На данный момент запросы прекратились, ситуация стабилизировалась, поэтому, скорее всего, в ближайшее время Экспериментальный центр будет закрыт.
Выбрав сегмент работы, стоит также выработать соответствующее соглашение, в том числе рассмотрев вопрос об ограничении ответственности и методов ее ограничения. «Следует подумать о внутрикорпоративной политике, о том проценте работы, который вы готовы выполнять без оплаты. Но и, безусловно, стоит разработать внутренние партнерские соглашения, регламенты, приказы и прочее, а также заранее урегулировать, как pro bono отразится на гонораре конкретных исполнителей этой работы», – советует Елена Авакян.
Однако основное правило – если есть желание, надо просто начать. Возможно, pro bono в России не получит такого же развития на государственном уровне, как во многих западных странах. Однако юристам не стоит опасаться.
Достаточно просто включиться в процесс, чтобы узнать его преимущества, и самостоятельно помочь развитию этого действительно важного социального института.
Доп. соглашение о продлении срока действия договора: образец, порядок составления документа и основные нюансы данной процедуры
Кто занимается интеллектуальным волонтерством
В России направление pro bono пока только развивается. Как показывает практика нашей Проектной школы, интеллектуальное волонтерство интересно не только НКО, но и отечественному бизнесу. Например, в первом потоке школы, которая представляет двухмесячный курс сессий по решению реальных задач НКО, участвуют команды из таких компаний, как «Яндекс», ВТБ и IBM.
Помимо нашей существуют и другие площадки. Например, Pro Charity и «IT-волонтер». Pro Charity создана фондом «Друзья» в партнерстве с Mastercard. НКО регистрируются на платформе и получают помощь в сферах IT, дизайна, маркетинга, фандрайзинга, стратегического консалтинга от индивидуальных волонтеров.
Платформа «IT-волонтер» — часть проекта «Теплицы социальных технологий». Здесь некоммерческие организации могут найти IT-специалистов для решения своих задач. На кейс НКО может откликнуться любой из зарегистрированных волонтеров.
Потом благотворительная организация выбирает исполнителя, который по итогу работы получает отзыв, формирующий специальный рейтинг.
Что касается todogood, то здесь акцент делается на командной работе волонтеров. Платформа проводит отбор задач НКО, затем собирает команду волонтеров в несколько этапов с заполнением анкет и собеседований, а затем стартует решение кейсов. Помощь для НКО бывает при поддержке грантов или платформа берет инфраструктурный взнос.
В последние годы интерес к pro bono проявляют и сами компании. Но здесь возникают организационные трудности: нет выстроенных коммуникаций между корпорациями и НКО. Также внутри самих компаний необходимо организовывать некую внутреннюю инфраструктуру для реализации идеи. Поэтому платформы пока что остаются более удобным вариантом для бизнеса и для тех, кому нужна помощь.
